Раба своей любви

Великий князь Сергей Михайлович Романов умер мгновенно от выстрела в затылок, но так и не выпустил из руки медальон с женским изображением. «Маля» - единственное, что читалось на обороте медальона, принадлежало одной весьма популярной особе. Кем она была, кем приходилась покойному?

ОЛЬГА ФИЛАТОВА

Великий князь Сергей Михайлович был человеком настолько тонкой душевной организации, что она у него переходила в нервность. Общество его раздражало. В ранней молодости это был страстный человек, в зрелости он стал замкнутым, даже мрачноватым, будто хранил в душе некий неразвернутый конверт, непрочитанное письмо, открыть которое ему не позволяла клятва. Очень редок такой человеческий тип - однолюб. Прима его жизни - женщина, отношения с которой ему не удавалось удержать в руках, женщина неверная, неуправляемая, феерическая, женой ему быть не хотела. Он же не смог избавиться от привязанности к ней. Маля Кшесинская, Маля погибельная, разрушившая не одну мужскую судьбу. Сергей Михайлович так и не женился. Возможно, проживи он дольше, связал бы свою судьбу с какой-нибудь, с любой другой, но прожил Великий князь всего 48 лет. В этом виноваты были большевики, взявшиеся извести в России царскую династию. Когда в апреле 1918 года вместе с другими представителями императорского дома Сергей Михайлович был отправлен из Петрограда в Вятку, никто не мог предположить всерьёз, чем обернется это изгнание. А почему вообще они безропотно поехали туда? Почему не в противоположном направлении? Спрашивается, чего Сергей Михайлович дожидался в революционном Петрограде? Известно, что он до последнего занимался вопросом возврата состояния и недвижимости Матильды Кшесинской, отнятых новой властью, но об этом позже. События, в результате которых великий князь Сергей Михайлович лишился жизни, многократно описаны в популярной и даже в религиозной литературе, поскольку несчастные жертвы тех дней канонизированы православием за границей. Итак, в ночь на 5 июля вместе с другими членами дома Романовых Сергей Михайлович принял смерть от рук революционных убийц. Когда в Алапаевск вошли войска Колчака, его представители расследовали исчезновение узников, место укрытия тел было обнаружено, тела подняты и опознаны. Медальон! Его едва смогли вынуть из руки князя. Получившая этот подарок из могилы роковая женщина Матильда Феликсовна заплакала - от жалости к Сергею, так страшно и несправедливо закончившего свой век. Любила ли она его? Биографы отмечали редкостную холодность и расчетливость этой фамфаталь. Правда ли? Говорят, она вообще никого никогда не любила, считая окружавших её мужчин чем-то вроде ступенек лестницы, поднимавших её к власти. Но, увидав медальон, который она сама ему когда-то подарила, Кшесинская заплакала. Наконец поверила, что Сергея и других на самом деле больше нет в живых. Слухи, распространяемые в эмигрантской среде, были крайне противоречивы. Передавали - великие князья убиты, расстреляны большевиками, потом оказывалось, что белые выкрали всех восьмерых, даже на самолете вывезли их в неизвестном направлении. Позже эта фактура послужила фантазиям кинематографистов, так едко осмеявших царскую родню в фильмах вроде «Корона Российской империи».

Кшесинская плакала, поразив этим небывалым явлением своего сына. Володенька, так похожий на... в сущности на любого из Великих князей Романовых, носивших эти тонкие фамильные черты и похожих друг на друга, как самые родные братья, Володя носил отчество Андреевич. Но не сразу. В год смерти Сергея ему исполнялось 16 лет. Он родился 18 июня 1902 года. Высочайшим указом получил фамилию Красинский (по семейному преданию, Кржезинские, именно так изначально звучала и писалась эта польская фамилия, вели свой род от графов Красинских, чему доказательством служило передаваемое по наследству кольцо с графской печатью, впрочем, никакими документами не подтвержденное), отчество Сергеевич и потомственное дворянство. Когда после революции Кшесинская вступила в брак с Великим князем Андреем Владимировичем, тот усыновил Володю, даже дал ему своё отчество, уже и вовсе редкостный случай в истории, чтобы поменять отчество, надо как-то очень пересмотреть жизнь. Был ли Сергей Михайлович отцом Володи на самом деле? Достоверных фактов на этот счёт найти не представляется возможным. Володю он до самого последнего дня называл и считал своим родным сыном. А сходство... Романовы на самом деле были друг на друга очень похожи, их иной раз путали, к примеру, на фотографиях, и если кто-то из них отпускал или сбривал бороду, начиналась путаница. А маленький Володя, к примеру, был вылитый цесаревич Алексей.

И существует версия, что Володя даже и не Сергея Михайловича отпрыск, а самого Государя Императора. Уж очень похож. К тому же и отношения, сложившиеся в жизни между всеми этими людьми, указывали на непростую дружбу бывших любовников.

Прима балерина Матильда Феликсовна Кшесинская - великая любовь Сергея Михайловича, была женщина роковая почти инфернально. Прекрасный пример того, как иной раз умеет женщина устроиться. Ласковая кошечка на коленях у императорского дома Романовых, она сумела расположить к себе всю мужскую половину царской фамилии, каждого отметив подарком. Одному принесла незаконного наследника. Другому - гибель. Третьему незабываемые воспоминания. И в итоге вышла замуж за одного из Романовых. А уж это высший пилотаж. Свечку никто не держал, но все делали вид, что доподлинно знают: «краса и гордость русского балета» состоит в близких отношениях с... которым из них? - вопрос риторический. «Краса и гордость», а именно так её в своё время величал батюшка цесаревича Николая, будущего Николая II, в разные времена состояла в отношениях с несколькими из них. И ничего странного. Как известно, Императорские театры с самого дня своего основания были чем-то вроде царского гербария ценных растений - цветника, в оранжереях которого выращивались прелести. Что собирали? Эталонную женскую красоту вкупе с умением себя вести, себя подать, себя одеть и причесать, ну и танцы, конечно же, театр всё-таки. Злые языки, очень потрепанные от постоянного употребления, с самого начала болтали, что театры всего лишь гарем для царской семьи. А никто и не скрывал. Однако ж случались и вполне морганатические браки. Женились князья на танцорках, на актёрках, хотя и не так часто, как последние надеялись. Хотели, ещё как хотели, конечно, все и всегда, но получили в законные мужья царских родственников единицы. Уж больно много приходилось соблюсти формальностей. Добиться разрешения всяких там великих княжон, приходившихся женихам матушками, было делом не из простых. Матильде Феликсовне Кшесинской, девушке довольно-таки скудного происхождения (если не верить семейному перстню), удалось почти невозможное.

Маленькая лебедь

Говорят, победителя можно разглядеть ещё на старте. Но в случае с Матильдой это утверждение не работает. Изначально данные у девочки вовсе не выигрышные. Не царевна-лебедь. Разве что в кордебалет. Маленького роста, полтора метра от пяточек до макушки, - танец маленьких лебедей, не больше, Маля не отличалась эталонной красой. В детстве она была, конечно, хорошенькая, гибкая девочка, кокетливая фрезия, но, начав распускаться, выказала неправильность черт, лишенную эталонной гармонии. Карикатуристы тех лет это подмечали, изображая даму коротконогую, с длинным носом и, кажется, неровными зубами. Тем не менее из женских достоинств не обладала в полной мере лишь фотогеничностью. В жизни же владела харизмой уникальной, сути которой так никто и не постиг. В чём там было дело, Петипа его разберет, легкое дыхание, что ли? На фото дыхания, конечно, не чувствовалось. На фото из нимфы получалась какая-то мушка - лапки сложила, крылышки растопырила, стоит. В реальной же жизни это была типичная сильфида, фемина непреодолимой эротической мощности. Просто зов джунглей, честное слово. Особь мужского пола, попавшая в эпицентр её женских чар, теряла способность связно мыслить. Юнкера немели. Даже у царя-батюшки от Кшесинской мысли делались в гармошку. Может, именно поэтому первая же интрига двора, в которую была замешана совершенно ещё юная паненка Кшесинская - выпускница балетного училища, - удалась на славу. Настолько хорошо удалась, что для многих участников или свидетелей этой истории она стоила жизни - кому-то подаренной, а кому и потерянной. Такова правда. Это случилось в тот год, когда юному цесаревичу Николаю едва исполнилось 20 лет, а пани Кшесинской было всего 17. Уже тогда в ней всё было слишком - слишком страстная, слишком весёлая, слишком привлекательная, слишком женственная... А разве возможно такое?

О, да, женственность Малечки была... оглушительная. При виде Матильды практически любой мужчина тут же тянулся рукой к галстуку - жест, по которому безошибочно определяется сила полученного гормонального удара. Слишком много эстрогенов. Получил? Потом, она была слишком тщеславна. До самозабвения. Она готова была придушить собственную собачку, лишь бы прослыть роковой и беспощадной. Все эти качества прекрасно видны опытному глазу. Бывают женщины, годные только в любовницы. Такие совершенно точно никогда не будут прыгать с крыши после измены возлюбленного, но сделают всё возможное, чтобы отомстить, насолить, испугать и в конечном итоге вернуть, заставить раскаяться и удержать интересного любовника возле себя. Любовная игра, флирт всех весовых категорий - их опыт и оружие. Бывают женщины, с которыми очень занятно играть в любовь. Вот только абы с кем они в любовь играть не станут. Их ареал - мужчины статусные.

Маленький принц

Цесаревич Ники был человек скромный в самом хорошем смысле. Сто лет назад, говоря «скромный», ещё не имели в виду «ботан» или чего похуже. Русские цари заботились о нравственности. Ники предстояло вскоре взойти на российский престол, и в семье его воспитывали как юношу, достойного стать примером нравственности для всего государства. Семейные отношения будущего Государя выносились самим его положением в центр всеобщего внимания. Поэтому после свадьбы у него практически не было шансов на адюльтеры, конечно, если соблюдать лицо, а не кормить злые языки. У Ники была невеста - некая Алиса Гессенская. Поэтому скромность наследника учитывалась уже до свадьбы. Однако всё должно иметь свои пределы. Он вовсе не был таким уж робким, чтобы не суметь заговорить с девушкой, хотя всё-таки некоторого опыта ему, прямо скажем, недоставало. Добрачный роман с одной из юных пташек императорского курятника ему совершенно не помешал бы - очевидно, именно так решили на семейном совете. Кшесинскую приметили на экзаменах - танцевала самозабвенно, немного копируя одну знаменитую итальянку. Выпускные экзамены в хореографическом училище - оно и сегодня находится в том же самом здании на улице Зодчего Росси - всегда принимали царствующие особы. После экзаменов давался праздничный обед, во время которого происходило чествование лучших учениц, представление их лично Государю, раздача подарков и прочие приятности. Поэтому, когда батюшка Ники вошел в торжественную залу по случаю выпускных экзаменов танцовщиц и громко осведомился: «А где же Кшесинская?», у классных дам и даже у директора случился небольшой апгрейд устоев. При чём здесь Кшесинская, если для награждения и царских улыбок у стеночки уже расставлены лучшие фуфочки. Кшесинская хоть и не была последней в своём классе, но вовсе не её считали украшением училища педагоги. «Будьте украшением и славою нашего балета!» - глядя ей прямо в глаза, произнёс император. Это случилось 23 марта 1890 года. Ей тогда было 17 лет. «Слова Государя звучали для меня как приказ. Быть славою и украшением русского балета - вот то, что теперь волновало моё воображение. Оправдать доверие Государя было для меня новой задачей, которой я решила посвятить мои силы». Да, Кшесинская была честолюбива до дрожи. Далее следовало неожиданное. За общим столом на торжественном ужине, где у Малечки даже не было постоянного места, поскольку была она приходящей ученицей, в училище не проживала, так вот её посадили между Государем и его наследником: «Смотрите только, не флиртуйте слишком!» Двадцатилетний, голубоглазый цесаревич поразил Малю настолько, что потом она никак не могла вспомнить, о чём они говорили за столом. Лишь первая фраза, что-то вроде: «Дома-то вы никогда не пьете из таких простых чашек?» - он сказал. Она ответила, он поддержал беседу... Расчет родных Ники был так тонок, что почти незаметен. Юная прелесть, нежность, свежесть, не настолько прекрасная, чтобы по уши влюбить в себя царевича, но достаточно притягательная, чтобы его увлечь на какое-то время, - вот была цель родителей. Конечно, они пытались всё держать под контролем, очевидно, понимая, что страсть цесаревича, как весенний ручеек, может побежать не в то русло, и они подсунули ему, как им показалось, перспективную фаворитку - управляемую марионетку. Всё было рассчитано. Даже её происхождение играло роль. Но кто мог подумать, какой неунывающий чертёнок сидит в этой черноглазой Малечке! «Когда я прощалась с наследником, который просидел весь ужин рядом со мною, мы смотрели друг на друга уже не так, как при встрече, в его душу, как и в мою, уже вкралось чувство влечения, хоть мы и не отдавали себе в этом отчёта», - потом напишет она. Биографы, кстати, до сих пор размышляют над загадкой, любил ли цесаревич, а потом и Государь эту маленькую плясунью. Одно можно сказать точно, это был человек чести. То, как он вёл себя по отношению к ней, любовнице, позже бывшей любовнице, может служить примером чести.

Вот так, с влечением, вкравшимся в душу, стали жить. Цесаревич катался по городу, Малечка старалась случайно ему встретиться. Встречались глазами. Больше встречаться было нечем. Мадемуазель Кшесинская проживала с папой и мамой. Вполне понятно, почему молодому человеку, даже и по фамилии Романов, посещать деву младую было затруднительно. Папа и мама царевича верно рассчитали, пока детишки найдут пути к реализации своих чувств, пройдёт время. Впервые перекинуться словцом удалось только уже летом, когда вместе с гусарским полком, в котором числился царевич, он отправился в Красное Село. Вот где было раздолье для амуров. Деревянный театр, специально выстроенный для развлечения господ офицеров, не пустовал - давали спектакли. Гусар с простой русской фамилией Волков, который сам был весьма охоч до танцовщиц и актрис, с удовольствием оказал наследнику услуги курьера. От Волкова Малечка узнала, что наследник мечтает получить от неё фотографию на память. Кокетка! Она ему отказала в фото под предлогом того, что ни одной удачной карточки у неё нет. Она догадывалась, что не получается на фото.

Дальнейшие события завертелись, как французская карусель с музычкой. Чтобы получить наконец возможность встретиться со своим возлюбленным Ники наедине, она снимает прекрасный домик в центре Петербурга. Через некоторое время наследник выкупит здание на имя этой девчушки. И тут стоит отметить, что родители паненки в общем-то были даже не против. Хотя в целом, конечно, история компрометирующая, но, очевидно, родители знали характер доченьки. Понимали, что и скомпрометированная Маля не пропадёт, а может, даже сумеет обернуть дело себе на пользу.

Собственно, речь идёт о невинности, которой ещё сто лет назад люди дорожили. Конечно, хаживали замуж и без этой замшелой добродетели - хаживали, но краснели, смутясь. Сама же Кшесинская уже в старости не постесняется описать, как уговаривала наследника престола не обращать внимания на её добродетели. А наследник именно обращал. Стеснял­ся он надругаться над непорочной девою, на которой не собирался жениться. Была ли у той девы в наличии декларированная добродетель, со свечкой никто не стоял, однако, всё те же злыдни напоминали, что ещё в 14 лет Малечка расстроила одну свадьбу, уведя жениха. Со стороны нареченных было верхом легкомыслия являться в гости к семье, в которой начинала расцветать столь благоуханная гардения, как Малечка Кшесинская. Жених мгновенно почуял её аромат.

Бывают женщины, всегда производящие впечатление обнаженных, что ни наденут. Неизвестно, каким способом достигается этот эффект, но платье на них обычно сидит, примерно как тюль на открытом окне, как будто обволакивает тело, а не прилегает к нему.

И оно всё время на них шевелится, само собой драпи­руясь в заманчивые складки. Глядя на них, мужчины прилагают усилия, чтобы поднять глаза выше ключиц. Матильда Кшесинская всегда выглядела так, что муж­чина понимал - под платьем-то она голая!

«А всё-таки он будет моим», - напишет Маля в дневнике. Это она о наследнике. Она уговаривала цесаревича не обращать внимания на её девственность. Ники был человек мягкий, он уступал. Беспощадная Маля! Потом она напишет о нём: «Для меня было ясно, что у наследника не было чего-то, что нужно, чтобы царствовать. Нельзя сказать, что он был бесхарактерен. Нет, у него был характер, но не было чего-то, чтобы заставить других подчиниться своей воле. Первый его импульс был всегда правильным, но он не умел настаивать на своём и очень часто уступал. Я не раз ему говорила, что он не сделан ни для царствования, ни для той роли, которую волею судеб он должен будет играть. Но никогда, конечно, я не убеждала его отказаться от Престола...»

Маля ждала его чуть ли не год - наследник отправился в кругосветное турне. В ужасе прочла она в газетах, как в Японии наследника ударил саблей по голове японский фанатик-самурай. Обошлось чудом, все переволновались. Лишь через год встретились. Однажды Маля услышала шум в парадном, доложили гусара Волкова, а вошел, очевидно, решивший поразить её неожиданностью сам Ники. С тех пор встречались, встречались чуть не ежедневно. Свидания, конечно, ни для кого секретом не были.

«В один из вечеров, когда наследник засиделся у меня почти что до утра, он мне сказал, что уезжает за границу для свидания с принцессой Алисой Гессенской, с которой его хотят сватать. Впоследствии мы не раз говорили о неизбежности его брака и о неизбежности нашей разлуки», - пишет она в своих воспоминаниях. И когда 7 апреля 1894 года было объявлено об официальной помолвке цесаревича Николая с той самой Алисой Гессен-Дармштадтской, Матильда призналась: «Горю моему не было границ».

Между прочим, мягкий и порядочный Ники никогда не скрывал от невесты своих амуров с Кшесинской. «Что прошло, то прошло и никогда не вернется, - так среагировала его будущая супруга. - Все мы в этом мире окружены соблазнами, а когда мы молоды, то не всегда можем бороться, чтобы устоять перед искушением... Я люблю тебя даже сильнее с тех пор, как ты рассказал мне эту историю. Твоё доверие так глубоко трогает меня... Смогу ли я быть его достойной?..» Благородство и широта души делали честь Алисе Гессен, будущей русской Императрице Александре. Весной 1894 года цесаревич Николай женился на этой благородной девушке, а осенью того же года, после смерти отца Александра III, взошел на престол.

Фаталистка

Натура страстная и художественная, Маля была под­вержена мистицизму. Она верила в магическое значе­ние цифр. В частности, в магию цифры «2». Она ведь была Кшесинская II, то есть вторая после своей сестры Юлии, тоже танцовщицы Мариинского театра. И Николай был II. Что-то в этом есть, так она считала. Некое предопределение - быть им неразлучными. Это и сбылось. Если не в ночах, так в истории их имена располагаются тесно.

Между тем всё связанное с альковной жизнью шустрой Малечки мы сегодня знаем из её дневников или писем, множество из которых было безвозвратно утеряно в годы революции. Так, не существует никаких исторических подтверждений, что у Матильды Феликсовны и Государя Императора Николая II вообще «что-то было». С его стороны это несколько записей, ставших доступными после публикации дневников. Ники пишет, что Кшесинская ему определенно нравится - исторический факт. Потом он обронит, что, мол, стоял у театра, много думал... И Кшесинская на вилле Алам во Франции прижмёт к лицу любимую шавочку, читая эту весточку с того света, - она и только она может знать, что именно означали эти строчки. А что они на самом деле означали? Может, юного цесаревича в театре гувернер когда-то кормил изумитель­ными бисквитами... И вправду не очень похоже, что цесаревич терял от Матильды голову. Во всяком случае, её попытка шантажировать его самоубийством, которую она предприняла (не могла не предпринять же!), его не особенно впечатлила. «Быть может, Ники, когда ты вернешься сюда, меня уже не будет. Не раз, Ники, вспомнишь ты тогда свою пани, поймешь, что пани умела любить, но будет уже поздно!» Увы, у Мали не было ни одного шанса против Алисы Гессенской. Угрозы его не остановили.

И он женился. Она напишет в дневнике, что любила его всем сердцем и страдала, как только может страдать любящая женщина. Далеко не все историки верят в искренность этих строк. Кшесинскую справедливо считают карьеристкой, готовой на всё ради одной ей известных целей. В детстве она сказала, вертя на тоненьком пальчике фамильную реликвию, тот самый графский перстень: «Хочу быть графиней!» Ей тогда было всего четыре года. «Что я испытывала в день свадьбы Государя, могут понять лишь те, кто способен действительно любить всею душою и всем своим сердцем и кто искренне верит, что настоящая, чистая любовь существует. Я пережила невероятные душевные муки, следя час за часом мысленно, как протекает этот день. Я сознавала, что после разлуки мне надо готовиться быть сильной, и я старалась заглушить в себе гнетущее чувство ревности и смотреть на ту, которая отняла у меня моего дорогого Ники, раз она стала его женой, уже как на Императрицу. Я старалась взять себя в руки и не падать духом под гнётом горя и идти смело и храбро навстречу той жизни, которая меня ожидала впереди... Я заперлась дома. Единственным моим развлечением было кататься по городу в моих санях и встречать знакомых, которые катались, как и я». Правда, предпоследняя фраза несколько противоречит последней. Но тут уж что поделать - бале­рина, они все такие воздушные.

Родственные забавы Романовых.
Среди Великих князей Николай (второй слева), Александра Федоровна (вверху слева)
и Андрей Владимирович (второй справа). Дармштадт. Германия. 1899 год.

А вот про балет, между прочим, не все знают, что балерина - статус, которого добиться могли не более пяти танцовщиц в одном театре. Остальные-то просто артисты, кордебалет, танцевальное мясо. А прима-балерина вообще была одна - Кшесинская. Само это именование, которое потом применялось даже не по делу, появилось именно благодаря ей. После того как юная прелесть стала официальной фавориткой цесаревича, а для подкрепления этой жизненной позиции она на каждом углу твердила, в каких отношениях состоит со своим Ники, чем необычайно раздражала товарок, она ужасно заважничала и принялась царить почем зря. Её репутация, её авторитет вырастали как на дрожжах. Глядишь, и уже ни одно техническое решение в театре не обходится без её величайшего соизволения. Всё-всё, начиная от утверждения ролей и заканчивая костюмами, вдруг оказалось под её пристальным наблюдением. Кончилось тем, что пришлось распрощаться со своим креслом и тогдашнему директору театра. Это произошло в 1901 году. История вышла из-за фижм, которые Кшесинская отказалась надеть в одном из спектаклей - «Камарго». Именно из этого спектакля она выжила итальянскую балерину, чтобы занять её место. И тоже уникальный случай. До Кшесинской итальянки ценились в классическом балете намного выше русских, так сказать, ни в какое сравнение не шли. Именно Маля сумела доказать, что русские танцовщицы ничем не уступают заграничным - техника, в которой итальянки всегда превосходили русских, впервые покорилась именно Кшесинской. Именно она первой из русских раскрутила те самые 32 фуэте, до неё никем не освоенные. Да и не только это. Кшесинская на самом деле превзошла всех, кто до неё танцевал на русской сцене. Ибо она умела царить не только в будуаре, но и в свете рампы. И она решила во что бы то ни стало отстоять своё положение примы. Так вот, фижмы, оставшиеся после итальянки, по её собственному мнению, совершенно не красили её маленькую изящную фигурку. Костюм того спектакля был пошит на гораздо более рослую артистку. Кшесинская же из-за этой детали делалась маленькой, толстой и коротконогой. Она собственноручно оторвала лишнее от костюма, и, когда дирекция об этом узнала, её подвергли денежному взысканию. Объявление об этом даже повесили на доску у входа. Кшесинская не потерпела такого оскорбления её чести. Защиты она попросила у Государя. На следующий день взыскание было снято, а на доске появилось объявление с извинениями дирекции. Правда, вслед за этим директор подал в отставку - у него были свои представления о чести и достоинстве и вообще ему страшно надоела эта Кшесинская с её выкрутасами. То она требовала для себя дополнительную партию в балете «Жемчужина» (так на свет явилось па-де-де Желтой жемчужины, изначально не предусмотренное композитором Дризо), то вдруг истерила по поводу дня недели, на который ставятся её выступления. Она случайно узнала, что императорская чета бывает в театре в другой день. Успехов достигала, ловко выплетая интриги - умение, которое в репертуаре Мали стояло практически наравне с её танцевальным дарованием. Так уж получилось, что это была женщина талантливая во всём, она потрясающе владела танцевальными техниками и не менее ловко управляла всеми ситуациями в жизни.

Однажды Маля случайно услышала, как другая тан­цовщица насмешничает подружкам, мол, Кшесинская настолько гордится своими связями во дворце, что, наверное, скоро соблазнит даже престарелого Великого князя Владимира (имелся в виду брат покойного Александра III). Обернувшаяся девица с ужасом увидела у себя за спиной доброжелательно улыбающуюся Матильду. Вернувшись в свою уборную, незадачливая сплетница принялась складывать тапочки, поскольку не сомневалась, какая участь ждёт её после оскорбления примы, но вместо этого вечером она получила от Кшесинской букет в гримерку с запиской: «Спасибо за прекрасную мысль». Однако же, воспользовалась ли она «советом», свидетельств не осталось. Известно лишь, что сплетница удержалась в театре.

Читайте продолжение: Раба своей любви (часть 2)