В идеальной компании
Писатель Захар Прилепин — отец Игната, Киры, Лили и Глеба — о том, почему два ребенка гораздо лучше, чем один. А четыре — ещё лучше.
По большей части современный человек не служит в армии, не ездит на великие стройки, не покоряет гор, напевая «пусть он в связке в одной с тобой», не тушит пожары. У человека пропадают некоторые, столетиями присущие ему качества. Он привыкает быть один. Отныне другие — это если не ад, то маета и суета точно.
Уметь быть независимым — нелишнее. Плохо не когда ты научился быть независимым, а когда положил все силы на то, чтоб ничье благополучие не зависело от тебя. Люди так страстно, так самолюбиво повторяют: «Я отвечаю за себя сам!», но слышится при этом: «Я ни за что не хочу отвечать!»
Мои личные, не претендующие на статистику наблюдения говорят о том, что разносчиками новой самодостаточной философии являются городские дети, выросшие в одиночестве. Родившие такого ребенка хотели дать ему больше, а дали меньше. Они хотели, чтоб он стал щедр, оттого что всегда был сыт, но странным образом получилось ровно наоборот. Родившие его думали, что, если выросшее дитя умеет оборвать любую привязанность, ценя свою чистоплотную свободу, оно никогда не оставит их самих — но что-то подсказывает, что такой вариант будет использован самым первым.
Есть, к примеру, такое основополагающее для любого народа качество, как самоотверженность. Можно скупить в ближайшем киоске все дешевые романы, внимательнейшим образом перечитать их и ни разу там это слово не встретить. Дети, растущие в многодетной семье, приучаются к этому качеству помимо собственной воли. Тебе хочется гулять, но ты должен присмотреть за младшей сестрой. Ты, обливаясь неожиданными кипящими слезами, принесёшь младшего брата на руках, потому что он слетел с велосипеда и снёс себе не только колено, но и щеку с виском об асфальт. Ты поделишься самым сладким куском с голодным старшим братом, которому сейчас попадёт от отца. Ты невольно начнёшь взрослеть раньше, чем это положено (сегодня мальчикам положено начинать взрослеть в районе тридцати). Тебе нужно будет демонстрировать силу, которой ты ещё не имеешь, и смекалку, которой вчера ещё не было. Ты против воли попадешь в ситуации, когда разнородные человеческие эмоции, замеченные, но, быть может, даже не осмысленные тобою, неизбежно сделают тебя мудрей, наблюдательней, зорче. Самоотверженней, наконец. Несомненный плюс такого обучения нелишним человеческим привычкам в том, что это всё равно делается через любовь и по любви. Как бы ни сердились братья и сестры, растущие в одной семье, они любят друг друга и ежедневно держатся за руки и целуют друг друга. Надо чаще держаться за руки. Надо чаще целоваться.
Ну а потом, конечно, родители. Эти торопливые взрослые люди, у которых всегда так много дел. Им не жаль потратить шесть лет на получение образования и ещё три — на образование дополнительное. Года три, если суммировать, провести в танцевальных клубах и проболтать в кафе. Лет пять подряд инстаграмить, флудить и троллить. Семь лет спустить на то, чтоб добиться статусного продвижения в своём отделе. Ещё год на похудение, полгода на лечение некоторых издержек свободной жизни. Три года на добросовестную выплату кредита. Год туда, два сюда. Машину поменять надо непременно. С парашютом прыгнуть хоть раз. И только на второго, а лучше третьего, а то и четвёртого ребенка — времени совершенно нет. Кажется, что это ужасно долго — ждать, пока они вырастут.
Знаете, это, с одной стороны, долго, с другой — нет. Примерно как сама жизнь. Она длинная, длинная, длинная — потом раз — и прошла. Надо успеть кое-что сделать до этой минуты.
Моему старшему идёт шестнадцатый год. И хотя трое младших ещё только оперились, возникло очень ясное и твёрдое ощущение, что самое трудное позади. Они уже понемногу перебираются в свою взрослую жизнь, а мне 39 лет — я молод, моя жена молода, мы всё успели. Больше ничего нагонять не придётся.
Пока я писал эту колонку, старшие гуляли с самой маленькой во дворе нашего дома. Каждый по полчаса. Это недолго и вполне весело. Сейчас я поставлю точку и пойду налью всем молока. В конце концов, большая семья — это ещё и эстетическое удовольствие. Мне всегда есть на что посмотреть, чтоб моё неизменно хорошее настроение стало окончательно прекрасным. У них оно, кстати, тоже всегда хорошее. Дети в многодетных семьях не умеют тосковать. Самоотверженность привита, а хандра нет.
Взрослый мир, конечно, внесёт свои суровые и скучные коррективы в их характеры. Но главное заключается в том, чтобы ребенок знал: есть место, куда он всегда может вернуться и вспомнить, как оно бывает. Это место — его детство, огромный солнечный шар, на котором он прокатился в отличной компании любящих и самых близких людей. И он в курсе, как этот шар сконструировать.
Захар Прилепин